Учреждая «стратегический механизм» с Америкой, Турция готовится к новому вторжению в Ирак

Дмитрий НЕФЁДОВ , «Фонд Стратегической Культуры» – fondsk.ru 11.03.2024

В Эрбиль зачастили высокопоставленные эмиссары из Анкары

Вооружённые силы Турции рассчитывают провести крупномасштабную наземную военную операцию на севере Ирака против боевиков запрещённой в стране Рабочей партии Курдистана (РПК). По информации издания Hürriyet, соответствующее соглашение достигнуто с иракскими федеральными и местными властями. «Прежде всего, в регионе, где проводилась операция "Коготь-замок", будет проведена крупномасштабная наземная операция. Перед операцией было достигнуто соглашение с центральной администрацией Ирака и администрацией Эрбиля, контролируемой семьей Барзани», – пишет^[1] близкий к властям обозреватель Абдулькадир Сельви. Ещё летом президент Реджеп Эрдоган пообещал «решить вопрос с безопасностью границы», и вот теперь планируемой операцией планируется «закрыть» от курдских отрядов все 378 километров границы с Ираком.

Думается, однако, что речь идёт о реализации давних более широких планов^[2] Анкары по обретению контроля над обширными районами Иракского Курдистана (Курдский автономный район), на севере Ирака. Будучи столетиями частью Османской империи, после 1923 г. бывший Мосульский вилайет вместе с его нефтегазовыми ресурсами вошёл в состав сначала подмандатного Великобритании, а затем и независимого Ирака. Непростая история взаимоотношений этноконфессионально пёстрого региона (с преимущественно курдским населением) с центральной властью в Багдаде привела к фактическому выделению после свержения Саддама Хусейна и с началом в 2003 году американской оккупации курдского квазинезависимого «государства» с центром в Эрбиле, неизменно притягивающего к себе разнонаправленные внешние интересы. Помимо США, Ирана, Израиля, отчасти нефтяных монархий, повышенный интерес к региону проявляет Турция, лелея далеко идущие планы по обеспечению бессрочного контроля за этим регионом, важным для Анкары своими нефтегазовыми ресурсами и транзитными нефтепроводами, протянувшимися к средиземноморским портам Турции (Джейхан, Искендерун, Юмурталык).

Минувшие месяцы отмечены повышенным вниманием к Эрбилю турецких руководителей высшего ранга. Так, в конце января там (надо отметить, после заезда в Багдад) побывал глава турецкой разведки Ибрагим Калын, один из наиболее близких Эрдогану людей, встретившийся с представителями курдского регионального правительства, а также с бывшим президентом Масудом Барзани. Обсуждавшиеся вопросы предугадать несложно – «борьба с терроризмом», сотрудничество в противостоянии РПК, традиционно сближающей Анкару и клан Барзани («Демократическая партия Курдистана»), а также, возможно, более широкие проблемы безопасности. Напомним, угрозы с сопредельных территорий всерьёз беспокоят Иран, некоторое время назад нанесший точные ракетные удары по ряду американских и израильских военно-разведывательных объектов в пригороде Эрбиля. Несмотря на внешнюю сдержанность и стремление вести диалог, ирано-турецкие отношения в беспокойном регионе идиллическими назвать сложно.

А в феврале в Эрбиль для переговоров^[3] с главой местного правительства Марусром Барзани приехал уже министр обороны Турции Яшар Гюлер. Согласно официальному сообщению ДПК, стороны «обсудили политическую ситуацию в регионе, последние события на Ближнем Востоке и сохраняющуюся угрозу терроризма». Что же касается сепаратных контактов Анкары с Эрбилем, обсуждения «также охватывали темы отношений Турции с Ираком и Курдистаном (хотя бы формальная принадлежность Курдского автономного региона Ираку, как видим, не отмечена. – Прим. ред.) и пути расширения связей между Курдистаном и Турцией» с обязательным упоминанием «взаимных интересов и выгод от укрепления двусторонних отношений».

Как отмечает^[4] Центр арабских исследований в Вашингтоне (октябрь 2023 г.), Анкара стремится любыми средствами, под предлогом борьбы с «курдскими террористами» утвердиться в Северном Ираке. Прежде всего, это делается для контроля за нефте – и газодобычей с последующей перекачкой нефти в Турцию и через Турцию в Европу. Соответственно, в турецких СМИ нередки призывы к большей военно-политической активности в этом регионе. В рамках решения этой стратегической задачи в Анкаре заблаговременно занялись формированием местных протурецких администраций в районах Ирака и Сирии, оккупированных турецкой армией в ходе нескольких вторжений, начиная с 2011 года.

По оценке упомянутого Центра, «ни для кого не секрет, что турецкая поддержка ДПК является частью её более масштабных геополитических расчётов». Прежде всего, сказывается энергетический, точнее – нефтеранзитный фактор: «Турция, с её растущими потребностями в энергии, воспринимает Киркук как ключевого партнера в обеспечении энергетической безопасности. Нефтепровод Киркук – Джейхан, протянувшийся между Ираком и Турцией, является символом этого партнёрства». В то же время ранее власти Эрбиля «выразили обеспокоенность по поводу ежедневной отправки 85 тыс. баррелей нефти в Багдад без получения соответствующих платежей», что стало отражением беспрестанных тяжб за распределение доходов от добычи и транзита энергоресурсов, в том числе в европейских судах.

Некоторое время назад власти Курдского автономного региона «направили письмо президенту США Джо Байдену, предупредив, что сама структурная и экономическая целостность Курдистана без упомянутых платежей находится под угрозой». В контексте известных турецких планов и действий на севере Ирака резонно предположить, что данное письмо, олицетворяющее устремлённость Эрбиля к дистанцированию от Багдада в сторону Анкары, могло быть инспирировано в Ак-Сарае. Выступая за прекращение безвозмездных поставок курдской нефти для общеиракских нужд, Турция подтвердила свою линию на де-факто экономическую дезинтеграцию своего южного соседа. Отправка же того письма в Вашингтон была призвана хотя бы косвенно обозначить вовлечение Вашингтоне в отвечающие интересам Анкары региональные комбинации.

Помимо энергоресурсов, «…Турция также имеет преимущество в споре о разделе воды, который остается на первом месте в списке требований Багдада к Анкаре. Иракские лидеры уже давно заявляют, что турецкие плотины сокращают запасы воды в их стране, и требуют заключения соглашения о справедливом распределении воды в пользу жизненно важных рек Тигр и Евфрат». Речь идет о долгосрочной и уже реализуемой^[5] программе создания крупных ГЭС в турецком секторе этих бассейнов, вблизи северного Ирака и Сирии, ещё со второй половины 2010-х гг. сокращающей их водосток в южном направлении. Несмотря на негативные экологические и в целом социально-экономические последствия для Ирака и Сирии, характерно отсутствие информации о об официальной поддержке Эрбилем позиции Багдада (и Дамаска) по спорным вопросам распределение гидроэнергетических ресурсов в регионе.

Немало вопросов насчет целостности Ирака вызывает и небезызвестный турецкий проект создания к концу 2020-х гг. транзитного (в том числе энергетического) коридора Персидский Залив – Европа, между иракским портом Фао и турецкими транзитными артериями на Балканы.

Официально в Багдаде эту идею вроде бы поддерживают^[6], однако в Анкаре пока не уточняют, каким образом и с каким долевым участием вовлекаемых государств планируется управление столь масштабным трансграничным коридором. Едва ли «централизованное» управление им из Анкары, позиционирующей себя в качестве макрорегионального энергетического хаба, вызовет всеобщий восторг, особенно в случае переориентации иракского нефте – и газоэкспорта с портов Басра и Фао на трубопроводную систему Турции через тот же Курдский автономный район, способствуя его ещё более тесной интеграции с северным соседом.

Надо полагать, иракско-курдская проблематика нашла отражение в ходе недавних консультаций министра иностранных дел Турции Хакана Фидана с госсекретарем США Блинкеном в рамках формируемого сторонами «американо-турецкого стратегического механизма^[7] ». Вероятное вторжение турецкой армии в Ирак станет прологом очередной региональной эскалации, способной среди прочего ещё больше осложнить сирийско-турецкие отношения, а также отрицательно сказаться на взаимодействии в рамках российско-ирано-турецкой посреднической «тройки». Основная цель Белого дома – не допустить усиления на Ближнем Востоке антизападных сил сопротивления, в том числе путём провоцирования разногласий в российско-турецких отношениях. Так, уже в первом пункте «Совместного заявления о стратегическом механизме США – Турция» выражается «поддержка Соединенными Штатами и Турцией суверенитета и территориальной целостности Украины против неприемлемой войны России. Соединенные Штаты приветствовали усилия Турции в Черном море, включая недавно объявленную целевую группу по противоминной борьбе и содействие жизненно важным безопасным маршрутам для зерна и другой международной торговле». Ранее, принимая хозяина офиса Зеленского, наряду и известными уже штампами о «территориальной целостности Украины», турецкий лидер выразил готовность «провести мирный саммит, в котором примет участие и Россия».

Не исключено^[8], что в ближайшее время англосаксы активизируют свои усилия на турецком направлении с целью создания логистических препятствий на путях снабжения российской группировки в Сирии, а также международной морской торговли в регионе.

Дмитрий НЕФЁДОВ

Ссылки